Счастливый дом - Страница 31

Обольстительная ведьма. Наверняка нацепила свою игривую тряпочку прямо на голое тело. Распущенные волосы падают на спину, пухлые алые губы так и напрашиваются на поцелуй.

В ней все соблазнительно — каждая частичка, каждый жест, каждый вдох. Воплощение соблазна из плоти и крови. От которого он должен отказаться, зная, что она такое. Не говоря уже про аборт, который она, судя по всему, намерена отрицать, есть еще одна причина, не допускающая примирения: ее сомнительная связь с Леоном.

Норман сложил губы в угрюмую складку. Эти отношения таят слишком много безответных вопросов. Вряд ли он сумеет спокойно выслушать подробности — его просто стошнит. Значит, и спрашивать нечего.

— Мне из достоверного источника известно, — начал Норман, жестко контролируя интонацию, чтобы в ней, не дай бог, не прозвучало и намека на враждебность, что может спугнуть Алисию, и тогда уж он определенно не добьется от нее правдивого объяснения, — что ты сделала аборт. Да, я знаю, теперь бытует мнение, что женщина вольна распоряжаться собой, как ей вздумается. Но ведь это был и мой ребенок. По-моему, у меня есть право знать, что с ним случилось. И главное, почему это случилось.

Алисия опять ощутила, как мучительно сдавило сердце. Даже не верится, что любовь настолько живуча. Семена, брошенные в душу десять лет назад, дали всходы, которые расцвели ненадолго и завяли, но не погибли, как она обманом убедила себя. Лишь пустили корни.

Горечь былого предательства всколыхнулась в ней, переполняя все существо.

— Если тебе это так важно, почему ты спрашиваешь только теперь, по прошествии стольких лет? Я покинула Мэлверн, потому что была напугана тем, что наговорил Леон. Ты ни разу не попытался связаться со мной. Будто меня и вовсе не существовало. Так зачем же теперь бередить прошлое?

— Да, мне следовало найти тебя, — мрачно согласился Норман. Он оторвал от оконной рамы свое длинное тело и стал мерить шагами комнату — руки в карманах, плечи напружинены. — Я мог бы предотвратить аборт, отговорить тебя от необдуманного поступка. Мне следовало сказать себе: черт с ней, с работой, кто-нибудь другой выполнит. Но ничего этого я не сделал. Я считал, что с тобой все благополучно.

— Ты сам не понимаешь, что несешь, — заметила Алисия, почти не разжимая губ: она боялась, что от напряжения у нее застучат зубы. Те страшные дни не хотелось вспоминать. С тех пор как ей удалось выкарабкаться из пучины депрессии, она просто запретила себе думать о прошлом. И уж, тем более, никогда и ни с кем его не обсуждала.

— Возможно. — Неожиданно он обмяк всем телом и, прекратив вышагивать, сел на диван с другого конца вполоборота к ней и свесил руки между коленями. — Я постараюсь быть последовательным. В тот день, кончив разбираться с Леоном, я пошел искать тебя. Твоей машины не было. Я поторчал еще немного, надеясь, что ты вернешься. Потом позвонил твоей подруге. Моя догадка оказалась верна: ты была там. Трубку снял брат Карен. Он сказал, что ты расстроена и в данный момент спишь. Я попросил не тревожить тебя и передать, что я звонил и свяжусь с тобой через пару дней, чтобы ты оставалась у них, а я вскоре приеду за тобой и увезу к себе.

В Мэлверне я не думал задерживаться. Собирался пробыть там ровно столько, сколько потребовалось бы для того, чтобы доложить тебе о приготовлениях, которые я уже сделал, и за ужином сообщить родителям о нашей скорой свадьбе. Мне необходимо было вернуться в Лондон. Я от имени клиента консультировал барристера, выступающего в суде по очень важному и сложному делу о предполагаемом мошенничестве. Мне приходилось работать круглые сутки. Каждый вечер я звонил Карен, но трубку никто не брал. Поначалу меня это не беспокоило: я знал, что в семье подруги ты в полной безопасности. Но потом начал тревожиться и позвонил в Мэлверн, думал, может, ты вернулась по какой-то причине — например, одежду взять или еще за чем-то.

Я объяснил Филлис, что не могу дозвониться до тебя у Карен. Она сказала, что ее это не удивляет, что ты звонила ей вечером того же дня, когда покинула Мэлверн, сообщила про беременность и спрашивала, где я.

— Мать сказала, что ты уже уехал и, если не совсем дурак, купишь билет на самолет и затеряешься где-нибудь на другом конце света, — подавленно вставила Алисия, терзаемая мучительными воспоминаниями. — Она посоветовала мне сделать аборт и заявила, что в Мэлверне видеть меня больше не желает. Я всегда знала, что раздражаю ее, что она меня не любит, но тогда впервые поняла, что на самом деле она меня попросту ненавидит.

— Боже мой! — глухо воскликнул Норман. — И меня не было рядом! — Он вскинул голову и посмотрел ей в лицо. В его глазах читалось глубокое сожаление. — Да, она сказала, что посоветовала тебе избавиться от ребенка, и что проблема теперь решена. Карен с братом утром забрали тебя из частной клиники и увезли восстанавливать силы в их летний домик на побережье.

Алисия убрала со лба волосы. Рука ее дрожала, и Норман накрыл ее ладонью.

— По крайней мере, теперь ты знаешь, что мать раскаялась в своем отношении к тебе. Если бы она была жива, вы, возможно, стали бы хорошими друзьями.

Его ладонь несла утешение, в котором сейчас Алисия остро нуждалась. Она переплела свои пальцы с его пальцами, с судорожным вздохом облизнула пересохшие губы и сказала то, что для себя давно уже выяснила:

— Филлис пришлось взять сторону Леона и безоговорочно поверить его словам. В противном случае брак дал бы трещину и начал разваливаться, а этого она тогда желала меньше всего. Мать была влюблена в свою новую жизнь, в свою новую роль — роль жены богатого человека.